Это было в сентябре 2005 года, учебный год тогда только…

Мне было 14 лет, и у меня тогда уже давно были такие симптомы, как жажда и я много мочился (более года), но серьезные симптомы начались только примерно месяц назад. Я стала много есть и у меня появились сильные боли в животе. Я стала выпивать по  6-10 литров сока и воды в день (и мочится каждый час ночью, и ещё чаще днем). Именно потеря веса в конце концов заставила меня пойти к врачу. Вес упал с 84 до 52 килограмм. Мой рост примерно 165 см. Врач сказал мне сдать анализ мочи и она испугалась количества найденного в ней сахара. Далее я сдала кровь из пальца на сахар и венозную кровь. Гликемия была очень высокой, результаты даже не регистрировались. Во всяком случае, содержание кетонов было выше нормы, поэтому мне поставили капельницу и я осталась в больнице на эти выходные. В течение следующих нескольких дней после этого мне приходилось делать капельницы (хотя в тот момент я принимал НПХ-инсулин только 2 раза в день).

Это было в июле 2004 года, Сережа некоторое время не очень хорошо себя чувствовал. Симптомы появлялись постепенно и я продолжала думать, что это что-то другое. Ему было около 3 лет и 4 месяцев, и он еще не был приучен к горшку. Поэтому он начал мочиться в подгузники ночью, они промокали. Он был очень уставшим все время. Я помню, он вставал после сна и хотел еще немного поспать. Я очень испугалась, когда мы зашли в магазин, и он начал плакать, потому что сильно захотел пить. Я спросила, может ли он подождать секунду, пока я куплю бутылку воды, а он заплакал и сказал: "Сейчас она мне не нужна!” Я привела его к педиатру 7 июля. У него нашли глюкозу в его моче, а на следующий день мы пошли к эндокринологу. Сахар в его крови, тогда был 16,7 ммоль/л, гликированный гемоглобин был 7,8%. Сережа - мой герой, и я очень горжусь тем, что я его мама:)

Степа писался в постель на протяжении 4 ночей из 7, что мы были в отеле в отпуске. Когда мы вернулись, я сходила к педиатру, чтобы получить средство от энуреза, думая, что это было нашей проблемой.
Врач нашёл глюкозу в его моче. Однако, он не похудел и у него не было других симптомов диабета.
В тот день мы ходили к эндокринологу, но у нас не было найдено кетонов в крови, поэтому нас не госпитализировали. В то время, его гликированный гемоглобин был меньше 5...
Мы уже 3 года регулярно проверяем сахар в крови, но уверены, что наш ребенок сам производит инсулин и у него нет диабета.

Наша история такова:
В начале апреля 2008 года мы обратились к неврологу (по поводу малых эпилептических припадков), и в то время вес моей дочери составлял 23 кг. В начале мая я начала замечать, что она стала часто пить воду, часто ходить в туалет, и я начала задаваться вопросом, что с ней происходит. Она даже пару ночей мочилась в постель - очень странно. В субботу мы съели большой завтрак с большим количеством углеводов в МакДональдсе, и ей стало плохо после этого. После она отошла и казалась вполне здоровой, но уже в тот же день позднее я заметила, что ее одежда сидит на ней очень свободно. Я поставила ее на весы, и оказывается она похудела до 20 кг. Я поговорила с мужем и почитала медицинские сайты. В результате, я убедилась, что это диабет. У дочки появилось сладкое дыхание. В тот вторник я отвезла ее к педиатру, мы сдали анализ мочи, и там нашли кетоны. У врача глюкометр не работал, поэтому они отправили нас в лабораторию сдать кровь на сахар. Через два часа позвонил врач и сказал, что уровень сахара в крови у дочери 17,04 ммоль\л, и нам нужно срочно ехать в отделение неотложной помощи. Так началась наша история болезни. Мы были в больнице в течение 5 дней, приводя дочь в порядок, изучая все, что нужно знать о диабете, и т. д.

История Филиппа немного отличается от большинства.
У него никогда не было обычных симптомов диабета: много пить и мочиться.
Это был 2005 год. Филиппу было тогда почти 8 лет.
26 января мы гуляли, и Филлипа стошнило в сточную канаву. В тот день было 33 градуса тепла, так что я подумала, что это был тепловой удар. После этого он чувствовал себя лучше. Потирая ему спину, я заметила, что чувствую каждую косточку в его теле. Когда мы вернулись домой, я позвонила в поликлинику и поговорила с нашей медсестрой. Она велела привести его на приём, чтобы доктор мог посмотреть, есть ли у него лишний вес (у нас не было весов). Я звонила им примерно за 5 минут до того, как поликлиника закрылась. Так что Я записалась на прием после школы на следующий день, просто думая, что у моего сына просто потеря веса.
На следующий день в школе Филипп чувствовал себя хорошо и прекрасно справлялся с учебной нагрузкой. После школы я забрала его после учебы и мы пошли к врачу (тогда машины у нас ещё не было).
Теперь наш врач регулярно проверяет нашу кровь на сахар. Это происходит всякий раз, когда мы видим его. Это происходит из-за того, что у нас в семье у отца Филиппа диабет, хотя мы и не виделись с ним уже около четырех лет. Итак, мы пришли на прием к врачу. Доктор взвесил Филиппа - 17 кг. “Определенно это вызывает беспокойство”, - говорил доктор. Затем он достал глюкометр. Измеряя сахар в крови, он говорил: "Это, вероятно, что-то незначительное”. Но он тут же замолчал, потому что на приборе показались цифры 28 ммоль\л. Врач был так же потрясен, как и я. Я этого не ожидала. Он немедленно отправил нас в больницу.
В данный момент я не понимала, насколько это было серьезно. Я понятия не имела, что означает это число 28. Знала только то, что оно выше, чем должно быть. Мы шли пешком минут 30 больницы. У меня, по крайней мере, хватило ума купить Филиппу бутылку воды, когда он просил выпить по дороге. Это единственная проблема, возникшая частично по вине врача. Если бы он тогда сказал нам, насколько все серьезно, я бы поймала такси.
Филипп не нуждался тогда ни в капельнице, ни в кетонах. Его уровень гликированного гемоглобина был примерно 12%. Он был в больнице в течение 6 дней, в основном для обучения тому, как дальше жить с диабетом. Врачи понимали, что мы не сможем ездить в больницу каждый день ради этого.
Оглядываясь назад, я сейчас вспоминаю и другие признаки диабета ранее наблюдаемые у моего сына. Он был очень раздражительным и много капризничал, но я просто списала это на то, что его доставала сестра. Он также стал хуже учиться, но его учитель никогда ничего не говорил, потому что он все еще был лучшим в классе. А еще он очень нервничал в классе. Его учитель говорил, что все мальчики его возраста такие. Это все исчезло после того, как мой сын стал получать инсулин. Исчезла даже его капризность.

Оглядываясь назад, я жалею, что мы не догадались об этом раньше. Леня был чрезвычайно угрюмым, и я сходила в библиотеку за книжками о том, как воспитывать сильного волевого ребенка. Я никогда раньше не видела таких истерик. Кроме того, он постоянно пил и ежедневно мочился на пеленки. Казалось, что каждый раз, когда мы куда-нибудь ходили, он обмачивался. Кроме того, его иногда тошнило в самом начале трапезы. Например, после того, как нам принесли хлеб и напитки, и мы пошли ужинать. Теперь мы предполагаем, что это из-за перегрузки углеводами, и сейчас он съедает всю свою еду и в порядке. Вот наша история.
22.10.08 Леня чувствовал себя неважно. Когда я вернулась домой с работы, мой муж сказал, что наш ничего не мог пить, его сразу же рвало и он перевернул весь дом вверх дном. Обычно, как только я прихожу домой мы спокойно играем. В этот раз сын ненадолго успокоился, когда увидел меня и уже казался нормальным, но потом все вернулось на круги своя. Он продолжал пить воду маленькими глотками, и мне казалось, что он может удерживать её в желудке в небольших количествах. Мы тогда решили, что у него грипп. У нашей дочери Кристины было собеседование в торговом центре, поэтому мы собрали всех в машину и отвезли ее туда. Какое-то время Леня был доволен своей коляской, а потом ему захотелось выйти и прогуляться. Мы вывели его во двор, чтобы дать ему немного погулять, пока Кристина заканчивала свое интервью (и получила работу!). Он двигался неуверенно, поэтому мы стояли постоянно с ним рядом. Муж тогда сказал, что он выглядит ужасно, и мы должны отвезти его к доктору. Я же сказала, что у него просто грипп, и врач сейчас уже не работает, так что если он не будет выглядеть лучше к завтрашнему дню, то мы и отведем его к педиатру.
После того, как мы вернулись домой, Леня казался сонным и плохо себя чувствовал. Мы немного поиграли, и он немного выпил воды, так что я подумала, что он идет на поправку. Мы обычно спим вместе, и когда легли спать, я заметила, что он тяжело дышит, и показалось, что его сердце редко колотится. Я попыталась влить в него побольше жидкости, но около часа ночи его снова вырвало, и он отказался пить что-либо еще. Он стонал и стонал во сне всю ночь напролет и когда я проснулась в 7 мы решили оставить Кристину  и отвезти Леню к доктору. Поликлиника открылась в 8:00, а в кабинет мы попали только в 9 часов. Как только врач увидела Леню, она сразу проводила нас в отделение скорой помощи и сказала им, что он в шоковом состоянии.
В отделении скорой помощи нам попытались поставить капельницы для повторной гидратации, но вены у него были слишком тонкие, поэтому им пришлось обеспечить внутрикостный доступ в кость ноги, для введения жидкости.
Первый катетер сорвался, поэтому пришлось его удалить и повторить на другой ноге. Сначала мы не получили достаточно информации о болезни Лёни и были напуганы до смерти, особенно, когда в комнату вошел священник. Это не то, что родители хотят видеть, когда их ребенок лежит на каталке. Все, о чем я могла тогда думать, это то, что мы теряем его. Он выглядел так, как будто был близок к смерти. Его уровень сахара в крови был 285 мг/дц и он был в кетоацидотической диабетической коме. Позже нам сказали, что его уровень гликированного гемоглобина 10.8%, но мы не знали, что это значит, до более позднего времени.
Во время всего этого я позвонила маме и отчиму в Питер, чтобы получить хоть какую то поддержку. Мой отчим работает медбратом в реанимации, так что он сказал мне, какие вопросы задавать, если мы не получим  никакой информации от врачей. Потом я позвонила подруге Кристины, чтобы узнать, сможет ли она как-нибудь отвезти ее в больницу. Я знала, что она волнуется за брата и должна прийти в больницу из школы. Они приехали через час или около того, и это было так ужасно и одновременно приятно, что они были там, пока бедного Лёню пытались спасти.
В больнице, в которой мы находились, не было отделения реанимации и интенсивной терапии, поэтому его перевели в Детскую больницу Самары на машине скорой помощи. Я отправила с ним мужа на машине скорой помощи и сама очень быстро поехала домой, чтобы собрать несколько вещей сына, а затем сама поехала в Детскую больницу. Когда я наконец добралась до отделения реанимации и интенсивной терапии, они поставили моему малышу центральный катетер. Леня все еще был в отключке, и нам сказали, что первые 24 часа самые опасные. Мы получили сообщение, что нас ждут два доктора этой больницы. Мы поспешили к ним. Это были эндокринолог и педиатр, который сказал нам, что первые 48 часов были самыми критическими для Лени, и в этот момент у него может быть отек головного мозга и он может умереть. Я была в ужасе, что это возможно! Эндокринолог успокоил нас, что в отделении скорой помощи всё сделали правильно, и выводили нашего сына из комы постепенно, так что до сих пор все идет очень хорошо. Это заставило меня почувствовать себя немного лучше.
Они дали нам палату на ночь, так что после того, как я отвезла Кристину и её подругу домой, я отправила туда домой мужа, а сама вернулась в больницу. Я не могла оставить Леню одного. Я задремала на стуле возле его кровати. В какой-то момент ночью он начал немного суетиться, и утром он смог узнать персонажей на канале Диснея и начал приходить в себя. Мы привезли ему несколько игрушек и DVD-плеер для просмотра фильмов. В то время нам сообщили, что Леню переводят из отделения реанимации в обычное. Сын чувствовал себя очень хорошо. Наш эндокринолог был счастлив и даже шокирован, что Леня вышел из комы так быстро и хорошо.
Как только мы переехали в обычное отделение, Лёня лег и заснул. Он спал очень долго. Его бедное маленькое тело должно было восстанавливаться. Около двух часов ночи я проснулась, и обнаружила его стоящим в кроватке и требующим моего внимания. Я успокоила его и он снова уснул.
В субботу днем его решили отключить от системы для внутривенного вливания и ему пришлось съесть своё первое блюдо. Мы же прошли в школе диабета ускоренный курс, как правильно делать уколы инсулина и проверять уровень сахара в крови. Математика всегда была моей сильной стороной, поэтому я быстро научилась рассчитывать дозу инсулина, основываясь на том, что он ел. Медсестры были поражены тем, как хорошо я измеряла сахар и делала уколы инсулина.
Воскресенье было довольно обычным и скучным днём. Они продолжали следить за Лёней, и нам сказали, что мы поедем домой в понедельник. В понедельник к нам приехали ЛФК тренер и диетолог, чтобы обсудить с нами наши дела и дать нам тонны советов. В конце концов, мы поехали домой. Мы чуть не потеряли нашего маленького человечка и мы очень благодарны за то, что он вернулся в нашу новую версию нормальной жизни.

Я уже говорила в прошлом, что работа медсестрой заставляет тебя "знать слишком много" и часто во всем искать болезни. Но не в этом случае. Может быть, это был случай отрицания.
Даше было чуть больше двух, когда ей поставили диагноз диабета. Она всегда была очень активной, весёлой и счастливой, полной энергии. Это никогда не менялось. У нее был мочевой рефлюкс в младенчестве, и ей сделали корректирующую операцию на мочевом пузыре в 14 с половиной месяцев. Поэтому, когда ее подгузники стали опять намокать мочой, мы (наш уролог и я) предположили, что ее почки и мочевой пузырь просто стали функционировать лучше. Оглядываясь назад, я уверена, что мы наблюдали учащение мочеиспускания на протяжении около 3 месяцев. Мы переодевались 2-3 раза в день. Я работала в больнице в 6 pаз в неделю в вечернюю смену и когда приходила домой, то находила Дашу лежащей на кухонном полу посередине в луже мочи, которая пропитывала ее подгузники. У неё в руке была чашка, которую она доставала из посудомоечной машины. Она всегда много ела и пила. Запросто могла одолеть 6-8 стаканов молока в день. Я разговаривала с одной медсестрой на работе, которая раньше работала у другого уролога. Я рассказала о симптомах Даши и том, что сказал наш доктор. Она первой подняла слово на букву "Д". Я тоже об этом подумала, но сразу же стала отрицать эту мысль.
На следующий день я привела её к педиатру и поговорила с ним о том, что происходит с моей дочерью. Из-за её истории с мочевым пузырём он также подумал, что это больше связано с ним. Он сказал: "Я не думаю, что у неё диабет, но если она начнёт болеть и повысится температура и т.д., перезвоните мне". Я обожаю своего педиатра. У нас рабочие отношения, так что мне с ним очень легко разговаривать. Я ждала еще неделю, а после мы сдали анализ мочи. В ней оказалось очень много глюкозы и кетонов! Я позвонила своему педиатру.
Я думаю, что это единственный раз, когда я плакала во время оказания реанимационной помощи. Когда наш педиатр вошел в палату, то первое, что он сказал, было "Мне жаль", как будто это была его вина. Ему было так плохо. Мы пробыли в больнице все выходные. Я до сих пор не знаю, помогает или мешает мне то, что я медсестра.

В июне 2008 года в возрасте 5 лет Рома перенес химиотерапию с лимфомой Ходжкина (стадия 2). Во время химиотерапии (которая включала в себя глюкокортикостероиды) у него был высокий уровень сахара в крови, и ему пришлось вводить инсулин. Нам сказали, что это всего лишь временная инсулинорезистентность, вызванная глюкокортикостероидами. Его уровень глюкозы в крови вернулся к норме после того, как закончилось действие ГКС. В августе у него была обнаружена полная ремиссия лимфомы после 3-х курсов химиотерапии...и он не нуждался в дальнейшем лечении.
Однако после химиотерапии он похудел, и он был очень малоэнергичным. Я беспокоилась, что это рецидив рака. У сына был плохой аппетит, он несколько раз мочился в постель, и к Рождеству весь его жир исчез. Его постоянно тошнило, и я все время думала о возможном рецидиве болезни. Один из его ежемесячных анализов крови на онкологию был сделан в январе....они позвонили и сказали: соберите вещи, отвезите его в отделение скорой помощи, вас впустят, у него сахар крови 24,7 ммоль\л. Я все еще думала, что это рецидив рака, и была в ужасе...когда эндокринолог пришел и сказал, что у него диабет 1-го типа и что это не связано с раком, я чуть не обняла его. Я думаю, что мы единственные родители, которые когда-либо встречали эту новость с улыбкой и облегчением. Это заняло некоторое время, чтобы изучить всё про диабет, погрузится в эту тему...и мы конечно не рады, что у нас СД 1 типа, но в тот день мы были счастливы:)

Миша уже несколько лет страдал мигренью. Во время приступа ему приходилось ложиться, и потом его обычно рвало, но потом все было в порядке. Я не знаю, было ли это как-то связано с развитием у него диабета, но, похоже, как только он начал его диагностику и лечение, головные боли утихли. Наш педиатр никогда не утруждал себя проверкой его сахара в крови, даже когда мы упомянули, что он много писает и у него частые сильные мигренозные боли. Вместо этого он направил нас к неврологу, который сделал сыну МРТ головного мозга и назначил какие-то лекарства.
Так или иначе, когда Мише было 12 лет и он был в 7-м классе, ему нужно было пройти медосмотр для школы, чтобы он мог играть в футбол, поэтому я отвела его к педиатру. Опять же, как и каждый раз, когда мы туда ходили, я рассказала ему о головных болях и о том, что он много писал. Наконец доктор проверил его сахар, и уже на следующий день мы отправили его в больницу. Это было 5 октября 2007 года. Я подумывала подать в суд на этого педиатра, но что бы это дало? Это не изменит того факта, что у моего сына диабет.

История Зои
Моей дочери Зое поставили диагноз в тот день, когда ей исполнилось 18 месяцев, и этот день я никогда не забуду.
У Зои было много проблем со здоровьем, когда она родилась. У нее был рефлюкс пищей, из-за которого она задыхалась, когда глотала что-нибудь жидкое. Это касалось всех жидкостей, даже воды. Нам пришлось обратиться к специалисту, чтобы понять как кормить её. Ей пришлось вставлять турунты в уши, чтобы остановить отиты, которые у неё возникали. Именно после того, как мы стали вставлять ей турунты в ухо, она начала плохо себя чувствовать и вести себя по-другому. Она стала больше пить и так сильно мочиться в свои подгузники, что я стала использовать по пачке подгузников в день. Она начала спать все больше и больше. Она стала очень капризной и все время кричала. Я подумала, что это у нее прогрессирует рефлюкс.
Потом в один прекрасный день, наш домашний работник сказал мне, что Зоя теряет много веса. Я сказала, что нет, я думаю, что она больше стала расти в длину. Но я стала взвешивать её регулярно обнаружила, что она теряет по 2,5 кг за 5 дней. В один день она проснулась и выпила почти 2 литр жидкости, а затем снова заснула. Я позвонила специалисту по кормлению, она всегда была очень полезна, когда дело касалось Зои и помогала мне разобраться с ней. Я поговорила с медсестрой и договорилась о встрече Зои с диетологом на следующий вторник. (Это всё происходило в пятницу, когда я позвонила) Но в 5 часов вечера, когда я готовилась идти на работу в вечернюю смену, мне позвонила диетолог. Она спросила меня, что делает Зоя. Я объяснила ей, что требует пить из бутылки каждые 3 секунды, все время кричит, писает в подгузники в больших количествах, все время спит. Кроме того, она похудела на 2 кг за 5 дней, и она сказала мне: "Я не думала, что это так страшно, но на всякий случай, возьми сегодня  выходной и побыстрее с Зоей сходите в детскую больницу, попросите там проверить ее сахар" Я сказала: “Окей. До встречи с вами во вторник.”.
Ну, я повесила трубку и сказала своему мужу: "пойдем сейчас и решим эту проблему". И мы пошли.
Когда я объяснила медсестре в больнице, что происходит, она сразу же отправила меня в отделение скорой помощи. Я чувствовала себя очень неуютно, потому что там было много детей, которые были больны, и я не думала тогда, что Зоя была больна. Результаты анализа крови на сахар были готовы через 15 минут. Медсестра отвела нас в палату и показала нам их. Она ткнула пальцем в цифры на какой-то бумажке. Я понятия не имела, что это значит.
Она сказала, что это означает, что у Зои, скорее всего, диабет. Я был потрясена. В больнице сделали ей еще один анализ крови, поставили капельницу и сразу же ввели инсулин, от которого ее начало тошнить. Доктор вошел и заговорил со мной. Он сказал мне, что мы пришли в нужное время, потому что её становилось всё хуже и хуже. Она бы ни за что не дожила до встречи с диетологом во вторник. Она уже начала впадать в диабетическую кетоацидотическую кому.  Я все еще понятия не имела, что это такое. Я все еще не могла поверить, что у моей дочери диабет, и её придется ежедневно тыкать тест-полосками и иголками. Мне пришлось выйти из комнаты, позвонить своему мужу и сказать ему, что наша маленькая девочка была диабетиком 1-го типа и что она будет на уколах инсулина из-за этого. Зоя была госпитализирована на четыре дня, за которые мы узнали все о диабете и о том, что это будет означать для Зои.
Это было чуть больше трех лет назад. Мы каждый день всё ещё боремся с ее сахаром. Диабетики должны постоянно контролировать себя, и мы надеемся, что в один прекрасный день мы сможем заставить врачей сказать " Да " и поставить нам инсулиновую помпу!!!

Катя в последнее время постоянно мочилась в постель. Я погуглила "внезапное ночное недержание мочи" и увидела стресс, а также ИМП или диабет. Я решила пойти к врачу, чтобы исключить ИМП (поскольку я не верила, что это мог быть диабет), И тогда мы могли бы работать в полную силу над преодолением стресса. Ну, ИМП был исключен, но не диабет. Я поэтому растерялась, когда из больницы позвонили, чтобы сказать нам, чтобы мы упаковали наши сумки, и моей дочери нужно было немедленно ехать в отделение неотложной помощи. Дочка все ещё мне напоминает, как сильно я тогда плакала, пока собирала вещи (надеюсь, я не оставила ей психических шрамов на всю жизнь!!). Также её симптомами в последнее время были сильный голод и жажда, а также отсутствие прибавки веса в течение года. Ее уровень гликированного гемоглобина был 12,3%, а сахар крови - 20,4 ммоль\л, поэтому мы задержались в больнице на несколько дней, чтобы узнать, как нам жить дальше.
У Тимофея обнаружили диабет всего лишь 2 дня назад. Он нам казал, что часто ходит в туалет. Поэтому я спросила, много ли он пьет. Он ответил, что да. Мы взяли набор Кати, чтобы проверить его уровень сахара в крови. В результате 20,1 ммоль\л, но мы не обнаружили кетонов, поэтому мы пошли в больницу на следующее утро. Его уровень сахара в крови был 27,8 ммоль\л, а гликированный гемоглобин - 8,8%. Мы обнаружили его диабет его очень рано.

Баскетбольный сезон 2005 года только что закончился, у нас был идеальный сезон. Все шло хорошо, за исключением того, что в перерыве я всегда проводила время в туалете. Но, конечно, я много пила жидкости. Так что я не думала о том, что больна...
Неделю спустя я начала ходить в туалет в режиме нон-стоп, выливая из себя любой тип выпитой жидкости в течение нескольких секунд. Поэтому моя мама решила записать меня на прием, потому что думала, что у меня грипп. Назначен приём был на 5 апреля. Я продолжила учиться на той неделе, как обычно.  Тем более что, нам нужно было идти в школу только в понедельник-среду, потому что весенние каникулы должны были начаться в четверг. В школе я проводила перемены в туалете. И единственный раз, когда я почувствовала себя хорошо в школе, это в спортзале. Полтора часа я чувствовала себя отлично, а потом стало только хуже, чем тогда, когда день только начинался. Я училась в школе, приходила домой и просто спала. Я вставала только в туалет, или что-нибудь выпить или поесть фруктов (это было единственное, что я могла и хотела есть). Так что я проспала первые два дня весенних каникул. Я думаю, что это была либо суббота, либо воскресенье, когда я взвешивалась, и там было написано, что я сбросила 6 кг. Я проспала все выходные (кстати... такое ощущение было, что ты никогда не сможешь выспаться).
Приближался понедельник (28 марта); это был последний день весенних каникул. Я пошла на кухню, чтобы взять пару бутылок воды, чтобы потом потратить около 10 минут, чтобы выпить их все. Но на кухне воды не было, так что я взяла 4,5 литра молока, и все это выпила, потом решила съесть немного фруктов. Потом я почувствовала, что мне нужно что-то еще выпить, последним в доме была газировка, поэтому я выпила 4 банки. И все, что я только что выпила, я вернула в туалете. Так что я позвонила маме на работу, сказала ей, что меня только что стошнило, она сказала сестре присмотреть за мной. Через 30 минут она позвонила, чтобы сказать мне, чтобы я подготовилась к приему у врача. Когда я добралась до кабинета врача, они сказали, что сначала им нужны результаты лабораторных анализов перед приемом. Мы сделали анализ крови, вернулись к врачу. Взвесившись я обнаружила, что сбросила почти 2 кг. Когда мне врачи сказали встать, то я начала плакать, потому что чувствовала, что потеряю сознание, если буду продолжать стоять. Потом я пошла к врачу, она сразу почувствовала запах кетонов у меня из рта. И сказала, куда меня нужно будет отвезти на скорой. Я начала плакать, и врач позвонила в скорую, пока мы сидели там. Ещё она сказала, что нам понадобится транспорт, потому что это возможно диабетическая кетоацидотическая кома. Так что мне поставили капельницу, пока мы еще сидели в кабинете врача, скорая приехала туда. Они были самыми милыми людьми, которых я когда-либо встречала. Они дали мне поспать в машине, приглушили свет. Скорая говорила с моей мамой. Мы приехали в одно из отделений неотложной помощи города, у меня забрали анализ на сахар в крови и сказали, что мы совсем не приспособлены к борьбе с диабетом у ребенка. Там нам окончательно поставили диагноз диабета, вывели нас из комы и обучали тому, что жить с диабетом. Маме сказали, что если бы мы подождали до 5 апреля, то была бы большая вероятность, что меня бы сейчас здесь не было.
Я пропустила ту неделю в школе, которая началась 4 апреля. Учителя сказали, что за прошедшую неделю не заметили во мне ничего необычного. Хотя потом некоторые родители не пускали на экскурсии со мной своих детей, так как боялись, что я заражу их диабетом. Теперь почти 4 года спустя у меня уже накоплено много опыта по части диабета, я завела много друзей диабетиков в Интернете и реальной жизни. И за это я благодарна.

2 недели назад я отвезла свою трехлетнюю дочь к педиатру. Я думала, что у нее может быть инфекция мочевых путей, потому что накануне ночью, она пользовалась туалетом чаще, чем обычно. В ее моче обнаружили глюкозу и мы сразу же сдали анализ крови. Там мы обнаружили, что уровень сахара в ее крови был 17,3 ммоль\л. Мы вернулись домой, и ей пришлось ограничить её питание в течение 12 часов. Потом она снова сдала анализ крови, и там сахар был всего 5,3 ммоль\л. Педиатр сказал, что, возможно, это была просто перегрузка сахаром. А через 4 дня, в пятницу, в 2 часа ночи, я просто захотела проверить ее уровень сахара и глюкометр показал цифру 26,1 ммоль\л. Я позвонила ее педиатру, и она заставила нас пойти в отделение неотложной помощи, где нас направили к эндокринологу, который поставил ей диагноз диабета 15 февраля,2009

Диагноз  диабета Анне был поставлен летом 2008 года. Мы были в отпуске, разбили лагерь в 480 километрах от дома. Мы просто отдыхали вокруг костра в нашем лагере, читали и разговаривали. Анна выпила воду из 1-литрового контейнера,и примерно через несколько минут сказала, что пойдёт в туалет и потом снова наполнит бутылку с водой и выпьет её. Так повторялось несколько раз снова и снова. Я спросила своего мужа: “думаешь ли ты, что наша дочь диабетик? Она выглядит худой, у неё сладкое фруктовое дыхание, жажда и частое мочеиспускание.” Муж сказал, что она энергична и не болеет, поэтому мы выкинули всё это из головы, ведь кроме того, три недели назад она была в поликлинике на плановом осмотре.
Три дня спустя Анна стала часто пить и бегала в туалет весь день... очень странно.
Мы рано свернули лагерь, я просто хотела, чтобы её проверили врачи, потому что знала, что что-то не так. Я думала, что это может быть инфекция мочевого пузыря. (Ни у кого в нашей семье нет сахарного диабета 1-го типа) Поездка домой была ужасной. Мы останавливались каждые 20 минут в туалет. Я просто хотела, чтобы мы поскорее уже были дома. Остановившись у первой попавшейся клиники, после трех посещений туалета, я заплатила 3,5 тысячи рублей, чтобы сделать анализ мочи на бактерии и спросила, могут ли они проверить и на диабет тоже. (мамин радар всегда на стороже) В анализе мочи было обнаружено +3 кетона +3 глюкозы...но это ещё не указывало что у моей дочери 100% диает. А в клинике отказались проводить анализы на диабет. Нам сказали идти домой, и обратиться к нашему педиатру, чтобы провести полное обследование. Сказали, что это длительный процесс, нужны недели для постановки диагноза. Мы ушли, и я позвонила нашей детской медсестре, спросила о последних результатах осмотра моей дочери... Я очень хотела узнать уровень сахара в крови... (я все еще пыталась исключить диабет). Наша медсестра сказала, что нужно сдать анализ снова, старый уже неинформативен. Мне не понравился ее ответ, но мой муж уговорил меня. Мы поехали в нашу поликлинику и сдали кровь на сахар.
В результате 28,7 ммоль\л. Наша медсестра очень мило объяснила, что такие цифры - это серьезно, и нам нужно срочно в больницу. Тогда я и развалилась на части: ( Я хватала все брошюры о диабете в поликлинике и направилась в больницу (областную больницу...) В больнице нас не оставили на ночь. Она не была в кетоацидотической коме.  Слава Богу! Потеря веса около 9 кг, сахар крови 28,7 ммоль\л, гликированный гемоглобин 14%. Врач, д.м.н. полагал, что у нее начался диабет примерно через 3 месяца после того, как у неё появился такой уровень гликированного гемоглобина. В поликлинике нашу дочь уже обучают колоть себе инсулин, полагая, что ей нужно это знать, чтобы оставаться здоровой до конца жизни

Я узнала, что не все профессионалы хорошо знают о диабете и о том, как правильно его диагностировать, доверяют инстинктам родителей. Мне было интересно, если бы я не была в походе и не имела доступа к интернету, то я бы не узнала, насколько серьезна проблема диабета и что нам тогда нужна была неотложная медицинская помощь нужна.

Мне поставили диагноз диабета 21 апреля 2008 года.
Примерно за неделю до того, как мне поставили диагноз, я заразился каким-то вирусом. Я до сих пор не знаю, что это был за вирус. Меня тошнило сутками, была лихорадка (39,9 градусов), и я просто чувствовал себя не очень хорошо. Симптомы продолжались около 5 дней (начались в субботу, а к среде я чувствовал себя уже лучше). Как только вирус начал распространяться по моему организму, то у меня начали появляться новые... странные симптомы. Каждый день, начиная с той среды, я начал терять около 1-1,5 кг в день. Появилась сильная жажда, и я стал ходить в туалет каждые 30 минут.
Мои родители думали, что потеря веса может быть от вируса, поэтому в то время они не волновались. Я, с другой стороны, был обеспокоен. Я ел каждый день, но всё равно мои килограммы просто уходили (мой вес до проявлений диабета был 59 кг). Все это было ненормально.  
В пятницу у меня было какое-то затуманенное состояние. Помню, я говорил маме, что чувствовал постоянную сонливость и усталость. Я думал, что это все еще вирусная инфекция, и мое тело восстанавливается после неё... поэтому я пытался игнорировать эти симптомы. Но в глубине души я знал, что что-то не так. Я просыпался каждый час ночи для того, чтобы сходить в туалет и попить.
В субботу мы с братом, мамой, пошли за покупками в "Спортмастер", чтобы купить новую форму для тренировок. Я переодевался и брат заметил мою потерю веса. Он спросил меня, похудел ли я (он заметил мои торчащие кости спины), и я начал плакать прямо тогда. Я знал, что выгляжу ужасно, и надеялся, что никто больше не заметит этого. Это сломило меня, и мама решила, что я должен пойти к врачу в понедельник.
Пришёл понедельник, и я наконец-то пришёл на приём к врачу в 4:30 дня. Ей не потребовалось много времени, чтобы все понять. Я рассказал ей о своих симптомах, и она почти сразу решила проверить кровь на сахар. На данный момент я сбросил 5 кг, вес с 59 снизился до 54.
После того, как я воспользовалась глюкометром, на его экране просто показалась надпись "высоко", но я знал, что это нехорошо (это и приглушенное "ох-ох", которое выпустила медсестра, когда сидела в нашем кабинете с моим доктором). Они сказали мне помыть руки и перепроверить значения. Глюкометр снова показал "высоко". Затем мой доктор попросил меня сдать анализ сахара в крови в лаборатории, чтобы попытаться увидеть, насколько высок был результат. Он оказался  выше 25 ммоль\л. После этого меня отправили вниз, в приемное отделение Детской больницы (моя поликлиника была частью детской больницы с отделением неотложной помощи). Я позвонил отцу и брату, которые были на футбольном матче, и рассказал им, что происходит. Они приехали в больницу с молниеносной скоростью. Удивительно, но мне не сказали, что у меня диабетическая кетоацидотическая кома. Так что я просто получил Лантус и Хумалог (препараты инсулина) той ночью (я получил 12 или 14 единиц Лантуса той ночью, и 12 единиц Хумалога), и меня отправили домой и сказали вернуться в больницу на следующее утро. Когда я уезжал из больницы мой сахар в крови был 21,0 ммоль\л.
Мой сахар крови в поликлинике был 15,1 ммоль\л на следующее утро (так что инсулин накануне помог), и у меня была большая концентрация кетонов в крови.
Однажды в больнице началась школа для диабетиков,  я прошёл её и надо сказать, что благодаря ей научился, как мне жить остаток своей жизни.

Саше поставили диагноз после его 4-го дня рождения. За месяцы, прошедшие после его дня рождения, его поведение было в целом таким же, как и в его 3 года. Однако иногда он так плохо себя чувствовал после пробуждения ото сна и начинал плакать, что мне приходилось сажать его в коляску и гулять с ним по на улице в нашем квартале, чтобы он только перестал кричать. Мы недавно переехали, и мне стало интересно, что думают об этом  соседи. На самом деле, однажды ночью он закричал так громко, что напугал группу индюков, тусивших на этаже выше...
За выходные до постановки диагноза я заметила, что он пил молоко много раз в день. Я едва подумала об этом и понял, что это ненормально. В воскресенье утром я подумала, что из его рта плохо пахнет, и во второй раз почистила ему зубы. В понедельник я отправила его в детский сад и ушла на работу. В полдень позвонила воспитательница и сообщила, что он уже писал 7 раз и она беспокоится об этом, потому что мочи каждый раз было много. В тот день я пошла к педиатру. В его кабинете не захотели отправлять меня сделать анализ крови и ставили под сомнение мои суждения. На следующий день я опять отвела его в садик, а потом мне опять позвонила воспитательница. Когда я забирала его в 4 часа дня из садика, учительница сказала мне, что он писал 17 раз!!!! Теперь я волновалась!!! По дороге к врачу он был очень голоден. В офисе он тут побежал к питьевому фонтану. Когда мы сдали анализ мочи, он писал так сильно, что чуть не переполнил баночку для анализов. Я очень волновалась.  В моче было полно сахара и были обнаружены кетоны. Мне сказали, что, скорее всего, это был диабет, но для точной диагностики понадобится сдать анализ крови из пальца. Я усадила Сашу себе на колени для укола пальца. Пока они тыкали его палец, меня осенило, что у него диабет, и у меня начали течь слезы. Я не хотела, чтобы он видел, как я плачу, и не знала что мне делать. То ли выплеснуть свои чувства или держать себя в руках. Его сахар в крови был повышен. Я помню, как держала всё это в голове и говорила сыну, что ему придется лечь в больницу, как его другу Любопытному Джорджу, который проглотил кусочек головоломки. Я забыла свой мобильный телефон и позвонила мужу с телефона в больнице. Когда он ответил, я просто сказала "у него диабет". Я слышала, как мой муж испугался моей реакции. Врач также сказал, что Саша выглядел здоровее всех, кого он видел с впервые поставленным диабетом. Он все еще умирал от голода, и я спросила доктора, можем ли мы остановиться в McDonalds по дороге в больницу. Он ответил: "Да, ты можешь... но ему все равно ничего от туда есть нельзя". Помню, мне не очень нравилось эта его позиция даже тогда. В ожидании в отделении неотложной помощи Саша сказал: "Мама... я так устал" и положил голову мне на колени. Я заметила тогда, что кожа на его руках начала шелушиться. Я не знала тогда, что это от обезвоживания. Его сахар в крови был 21,0 ммоль\л. В первый вечер в больнице у него поднялась температура в 2 часа ночи, и он выглядел таким несчастным. Врачи осмотрели его следующим утром, и у него стрептококковый фарингит. Первые два дня в больнице сыну было очень плохо, он был почти без сознания. Медсестры несколько раз в день приходили, чтобы взять его анализы. Через четыре дня мы отправились домой и начали новую жизнь с диабетом. Теперь Саша уже прекрасно приспособился и действительно прекрасно живет и с диабетом.

Я уверен, что уже размещал свою историю раньше, но не могу её найти.
К августу 2006 года я уже очень долго болел. Я только что закончил первый год обучения в колледже, с большим успехом, но меня часто тошнило в течение нескольких месяцев. У меня нарастали проблемы с ночным энурезом и бессонницей, в течение двух лет я постоянно терял в весе, был очень уставшим все время, и казалось, что я становлюсь все слабее и слабее. У меня была сильная близорукость. Я искал помощи для решения своих проблем, и мне сказали, что я страдаю от депрессии, что, я полагаю, было правдой.
В августе 2006 года я уже стал очень худым и злым. Казалось, что все мои проблемы со здоровьем становились все хуже и хуже. Я задавался вопросом, может быть, со мной что-то действительно не так. Мне было интересно, умираю ли я. Другие люди все больше и больше начинали беспокоится о моем здоровье, и в начале августа я попросил родителей записать меня на прием к врачу.
Моя мама тщательно искала мне врача. Мы не хотели, чтобы меня приняли за сумасшедшего, так как у меня аутизм. У меня был плохой опыт с двумя предыдущими врачами, которых я видел. Через друга мы получили направление к врачу в медицинский центр медицинского Университета в столице, и нам назначили приём на 2:45 в пятницу, 1 сентября.
Сначала моя мама была очень расстроена, когда я не смог дойти пешком до железнодорожного вокзала, и нам пришлось ехать на автобусе до поезда. После того, как мы вышли из поезда, я только и делал, что ковылял за мамой, приговаривая: "Подожди меня, подожди меня". Я три раза пользовался туалетом в больнице перед тем, как мы пошли к врачу. Моя мама некоторое время рассказывала доктору о моей медицинской и психической истории. Меня попросили сдать анализ мочи. Через несколько минут доктор вернулся с результатами и сказал, что в моей моче было много сахара.
Потом мы сдавали кровь на сахар из пальца. Было очень больно. В результате - 14,2 ммоль\л. А я еще не ел в тот день. Доктор сказал, что у меня с 17 лет, наверное, диабет второго типа. Она выписала нам рецепт на метформин в ампулах. Я спросил ее, заставит ли это чувствовать  себя лучше, и как много это займет времени. Она сказала, что к понедельнику станет лучше. Я почувствовал облегчение. После этого у меня взяли кровь на анализ из вены. Понадобилось два укола, чтобы попасть в вену, а после мне сделали огромную уродливую повязку. Мы сели на автобус до поезда. Моя мать всё плакала и плакала. Мы прошли пару аптек, но у них не было раствора метформина. Я поехал домой, а мама поехала в пригород в аптеку за метформином.
Пока мамы не было, позвонил наш доктор в истерике. Она сказала, что ей жаль и она ошибалась. Вероятно, у меня был 1-й тип, сказала она, и мне срочно нужно было ехать в больницу. Она собиралась вызвать скорую, потому что мне срочно нужна была капельница с инсулином. Я спросил, может ли это подождать еще один день. Она сказала, что нет, я буду в коме, если подожду еще.
Я поехал в больницу с отцом. Там медсестре потребовалось много попыток, чтобы попасть в вену. Мой сахар в крови на их счетчике был 17,5, но в лаборатории было 25,3 ммоль\л. Мой С-реактивный белок был наполовину ниже нормальных значений. Мой рН показывал умеренный кетоацидоз. Почти ни один из параметров моего анализа крови не был нормальным, был много кетонов. В больнице мне сказали, что им не хватает медперсонала, чтобы заниматься мной и поэтому буквально за полночь меня погрузили в машину скорой помощи и отправили в столичную Детскую больницу. В машине мне пробовали поставить мне вторую капельницу, но сдались после неудавшихся двух попыток. Ребята в машине скорой помощи сказали, чтобы мы не волновались, ведь большинство людей, которых они подвозили, болели диабетом и все было в порядке, правда они были почти все с диабетом второго типа. И вот мы приехали в Детскую больницу.  Все были добры ко мне до этого момента.
В детской больнице всё было совсем не весело. Они держали меня ещё четыре дня (я умолял и умолял, чтобы меня отпустили домой). Медперсоналу понадобилось три попытки поставить мне вторую капельницу. Детский эндокринолог была грубой. Она сказала, что, несмотря на то, что все говорили о 2 типе, она всегда думала, что у меня, скорее всего, 1 тип, и что мы будем в лечении исходить из этого предположения, пока не придут результаты анализов на антитела. Анализы крови показали, что мой гликированный гемоглобин был больше 16%. Когда пришли тесты на антитела, ICA 512 и GAD 65 были положительными; ICA 512 более чем в пятьдесят раз превышал верхний предел нормы, а GAD 65 в четыре раза. Антитела к инсулину обнаружены не были. Мой сахар в крови тогда оказался 19,3 ммоль\л.
Я начал принимать НПХ инсулин и Новолог, но через две недели перешел на Лантус и Новолог.
Как бы там ни было, я до сих пор принимаю Лантус и Новолог. Мое самочувствие и зрение пришло в норму примерно через два месяца. Мой сахар в крови сейчас в норме. Взрослый эндокринолог помог мне взять на себя заботу о своем здоровье. Многие свои поведенческие и сенсорные проблемы, которые я считал просто аутизмом, были решены после того, как я начал принимать инсулин. К сожалению, стресс вызвал потерю памяти на несколько месяцев после приема инсулина, и многие из моих воспоминаний, вероятно, исчезли навсегда. К тому же, это положило конец многим годам воспоминаний.
Диагноз диабета побудил меня обратиться за медицинской и психологической помощью для решения и других моих проблем со здоровьем. Моим родителям было очень трудно смириться с тем, кто я и что я такое. Мне было очень трудно справиться с враждебностью моей семьи, а также понять, что такое диабет. Моя повседневная жизнь страдала в течение первого года. С тех пор я функционирую довольно хорошо. Я быстрее устаю и больше сплю, чем раньше, но в остальном у меня все хорошо.
Я на последнем курсе колледжа и рассчитываю закончить его в ноябре. Мне исполнится 21 год за пару недель до выпуска.